Еда - отношения длиной в жизнь. Часть 9. Деревня по-нашему

Купаться! всегда - долгожданный момент лета

Когда я уже будучи студенткой приезжала домой летом, родители два года подряд устраивали нам семейный отдых – мы ездили в деревню к маминой коллеге – Светлане Анатольевне, где в большом деревенском добротном доме жила ее мама, были там и Илья, ее сын, и ее племянница Наташа, второй год мы ездили в деревню еще и с Глебом.

В Левково – час не доезжая до Вельска, мы арендовали соседний дом у женщины, которая предпочитала жить в поселке за 3 км от деревни, где были панельные двухэтажные блоки с проведенными коммуникациями, водой, электричеством и туалетом, почта, телеграф, магазины. Поселок был маленьким, около пяти бетонных домов – остальные – деревянные деревенские дворы, но все же это была цивилизация по сравнению с нашей деревней – в одну улицу с пыльной дорогой, так что даже машины,  проезжая из поселка на главную дорогу, предпочитали пользоваться объездной асфальтовой. Половина домов по другую сторону от нас пустовала, так что мы ходили на участки и дальше в поле выгуливать Норда. С нашей же стороны, если пройти пару грядок картошки – начиналось поле, которое спускалось к реке, но пройти по нему было в принципе трудно так что мы пользовались уличной дорогой, которая вела к мосту примерно через пять домов, а там был и спуск к реке, и плёс.

По пути из Левково - ждём автобуса в Северодвинск

Оставаться на берегу можно было с любой стороны от моста, течение в реке было приличное, но она была не глубокая и не широкая. Один из первых домов на улице всегда охраняла собака, которая лежала на дороге. Норд всегда интересовался и ею и окружающими котами, так что однажды в ответ на его приветствия кошка царапнула его морду, на этом дружба и закончилась. Помню, что наш участок Норд считал домашней территорией, поэтому там только писал, по большим делам он предпочитал ходить на прогулку хотя бы за забор и всегда ждал утренних пробежек по росе, дневных походов на речку или в магазин и вечерних закатов – покормить комаров в поле за домом напротив. Я против такого моциона не возражала и всегда рада была с ним ходить и даже отпускала его бегать без поводка. Пару раз он убежал за забор нашего участка, но это только потому, что ему нравилась проходившая собака или просыпалась жажда исследовать траву и кусты у забора. Участки Светланы Анатольевны и наш не были разделены забором, а посередине стоял колодец, где мама в прохладе воды хранила продукты и блюда, приготовленные вечером. Усли пройти вглубь участка, вдоль одного из полей картошки, внизу в середине склона была баня, которую топили по субботам, в остальные же дни мы просто мылись, пользуясь одним ведром горячей воды, головы тоже мыли в тазике, благо у нас с мамой волосы были короткие.

В доме у Светланы Анатольевны я была всего пару раз. Наш дом был с большой светлой горницей и спальней, печкой в центре, которая обогревала сразу обе комнаты и сеновал, по-моему был еще второй этаж, но нам туда ходить не разрешалось. Родители топили печку, мама готовила обед и ужин. Мы покупали молоко у соседей черз два дома – пары, которая переехала в деревню из города 10 лет назад специально и жила там в основательном доме с каменным метровым основанием круглый год. Мы также брали у них яйца, а владелица дома разрешила нам брать любую зелень из огорода. Так что, руководствуясь дачным опытом, мама варила нам быстрый «зеленый» суп, добавляя туда две четвертинки вареного яйца на стадии подачи на стол. Про фирменный мамин «дачный» суп читай в заметке «Правила дачи», я же добавлю, что мне нравилось смотреть как желток распыляется в бульоне делая его мутным для чего яйцо надо было разломать ложкой на кусочки уже в супе. Нравилось мне и то, что суп и на даче, и в деревне подавался в пиалах. Мы с мамой, кстати, до сих пор едим его дома из пиал, а не из глубоких тарелок, в которых суп выглядит не таким привелкательным. Так вот прелесть дачного супа еще и в контрасте кислого щавеля, который сохраняет свой вкус даже после варки, с пресными кубиками вареной картошки и яйцом. Удовольствие также доставляет молодой горошек, который лопается во рту, когда его раскусываешь зубами.

С только что сваренным черничным вареньем! и молоком!

Мама пекла оладьи и делала творог, так что мы уплетали все это с молоком, которое родители все-таки настаивали кипятить. Пару раз мы ходили в лес за ягодами, так что молоко с творогом и черникой было просто сказочным удовольствием полдника. Мы даже варили варенье из черники и ягод, собранных на огороде, пару раз ягоды нам досталось ведерко от соседей. А так, мы одевали платки и резиновые сапоги, иногда в середине дня шли по направлению к поселку – в другую сторону от моста, и там в кустах и пролеске собирали дикую черную смородину. Это был мой первый раз сбора диких ягод с куста, не считая обрыва шиповника на ходу на входе на Солзу с Нёнокского моста. Шиповник был красный и всегда тверды, терпкий, уже полусухой, перезревший, так что рвала я его чисто привлеченная цветом, а не вкусом. Кусты малины были и на берегу Солзы, но ягод там не было почти никогда, то ли кусты были старыми, то ли урожай собирали до нас многочисленные гости из города.

В этой же деревне я познакомилась с земляникой, это был первый раз, когда я собирала ее с куста. Ягодки были очень мелкими, так что мне редко когда удавалось добраться до литра, поэтому маминым условием было собрать баночку хотя бы 600 грамм. При этом, было невыносимо жарко в платке и я всегда стояла перед трудным выбором – то ли наслаждаться и есть с куста, тогда сбор займет больше времени, то ли максимально сконцентрироваться и набрать банку как можно быстрее. Мама же при этом приговаривала старую фразу из сказки «Одну ягодку беру, вторую – примечаю и так далее...», мне же хотелось переиначить «Одну ягодку беру, в рот ее кладу, вторую примечаю...». Но все-таки время сбора я любила, так как мама разговаривала со мной обо всем, слушала мои университетские новости и рассказы о том, что произошло за весь год. Это было то свободное время, когда она делилась со мной своей мудростью и мнением, суждениями и наблюдениями, комментировала мои истории. Другое время для разговоров было во время готовки и походов по магазинам.

За черникой и пару раз за грибами мы ходили со Светланой Анатольевной и папой в другую сторону. Пересекая участок по другую сторону от нас, мы проходили в поле мимо пустого барака, бывшего – не то скотобойней, не то, наоборот, фермой, а может, и бывшей ремонтной мастерской тракторов, далее мы заходили в лес, но недалеко. Лето было очень сухим, но несмотря на это мы были в сапогах и тяжелых полотняных куртках песочного цвета. Из-за сухости грибов было мало, по-моему, мы набрали только пару раз на жареху, зато черники было много, собирали мы грабилками, и помню, что варенья мы наварили много, так что в конце концов, разлили все в пластиковые бутылки и привезли домой. «Золотого» же земляничного варенья было литра полтора. 

Непередаваемое наслаждение! купаться летом

Из других заготовок было много сушеной зелени -  укропа, петрушки, урожай которых мама состригала с грядки – пару рядов раз в неделю, а потом вялила зелень на печке ночью. Пряный аромат при этом не выветривался несколько дней. Плитки у нас не было, так что на печи у нас всегда стояла кастрюлька с горячей водой для чая, а остатки заливались в термос. Электричество отключалось пару раз, особенно во время грозы, так что помню, как–то раз мы ужинали при свече, а Норд очень боялся грома, бившего по ушам, и начинал паниковать еще за несколько часов до дождя, когда небо было еще чистым.

За сахарным песком для варенья мы ходили в поселок по тропинке через лес – пару километров. Мы никогда не пользовались объездной асфальтовой дорогой, и помню, что я прокатилась по ней лишь однажды на велосипеде – так из интереса. Кататься в нашей деревне было собственно негде – одна улица из двадцати полупустых домов. В поселке же мы раз в неделю звонили с телеграфа – из будки автомата бабушке Люде – сказать, что у нас все хорошо, пару слов давалось и мне, и Киру. Звонили мы и папе, так как он, побыв в деревне недельку, уезжал обратно на работу. В поселке была парочка магазинов еще советского типа со старинными витринами и прилавками в полутемном помещении. Покупать там особо было нечего, да и выглядело все не особо привлекательно. Пара магазинов торговала простыми хлопковыми платьями, ночнушками в цветочек и другой одеждой. Несколько машин образовывали рынок, выставляя товар – кроссовки и ботинки на капоте, а рядом на вешалках и плечиках были ряды спортивных костюмов, были они развешаны и в нескольких палатках, но для нас интереса не представляли.

В нашей деревне же был только один магазин, который работал три раза в неделю, и куда мы бегали по поручению мамы купить такие базовые продукты как соль, спички, горсть конфет, свежий черный хлеб и, конечно же, на сдачу пару жевачек. В основном, ходила я, но пару раз мама посылала и Кирилла.

Утомились после рыбалки

Одним из ярких воспоминаний о Левково стала рыбалка с родителями и Киром. Мы отправились через поле на берег вверх по реке и удили рыбу на самодельные удочки на узкой полоске низкого берега, скртые высокой травой и берегом от проселочной дороги и всего мира. Это было динственное время нашей семьи, когда целого мира вокрег просто не существовало. Только мы. Помню, что мы только пару раз поймали маленьких рыбок, и кажется, что самой удачливой была мама, так что мы положили наш улов в пакет с водой и, придя домой, скормили кошке Светланы Анатольевны двух маленьких серебряных рыбок. Удовольствие же доставлял сам процесс – искать под деревнными дощечками червяков, которые нежились там в прелой земле и влаге, спасаясь от солнечного света. Потом надо было хранить их в банке, с землей, но так, чтобы они не расползлись, и не задохнулись до следующего дня. Потом особенное удовольствие доставлял процесс сооружения удочки из длинной ивовой ветви, которую Кир старательно очищал от коры. Ну, и в конце концов, надо было правильно прикрепить леску и крючок, правильно отмерить место для поплавка. Ходили мы на рыбалку пару раз, но удовольствие от нее было непередаваемым, так как мы загорали, общались, перекусывали и шутили, подначивали друг друга шуточками, и, под конец, купались и задирали Норда, который рад был побеситься в воде.

Кроме того, я любила и ценила посиделки в сумерках за чаем после ужина, когда мы все вместе слушали по радио один из двух каналов –музыку или передачи и новости второго  канала ТВ «Россия». Мама никогда не пропускала вечерние новости в 8 часов, так как привычка смотреть вечерние новости каждый день была в нашей семье с момента появления телевизора – мы смотрели во время ужина семичасовые новости по НТВ или уже за второй чашкой чая в большой комнате восьмичасовые новости по второму каналу «Россия». Часто мама еще смотрела первую официальную часть новостей по Первому каналу ОРТ в девять вечера, неофициальная же часть, которую показывали после рекламы, ее редко интересовала. 

наш улов

Так вот в деревне мы могли только слушать. Я еще читала, сидя тут же на длинной деревянной скамье за клеенчатым столом, спиной к окну, за которым было уже хоть глаз выколи. Уличного освещения в деревне не было. Иногда мы все вместе грызли семечки, а иногда сухарики, которые мама делала с солью из старого хлеба, вяля его на печи. Сухарики делали мы и дома, в духовке, нарезая на кубики старый белый и черный хлеб, даже булочки с корицей. Мне нравилось макать соленые сухарики из черного хлеба в варенье, солено-сладкий вкус был просто нереальным удовольствием. Черные сухарики сметались за день или два, из белого хлеба – стояли в вазочках на столе неделю или две. На ходу, мы брали по одному, макали в варенье и бежали дальше по делам. Мама нередко ругалась – не таскать, но макнуть белым сухариком в янтарную тягучесть клубничного сиропа не было возможности устоять. С вареньем в вазочках – отдельная история, так как из него всегда сначала вылавливались ягоды, а сироп мог стоять нетронутым несколько дней, постепенно высыхая и становясь мармеладом, так что мы соскребали тянучку со стенок и снимали тонкую пленку с поверхности, а потом оставляли пиалу или чашку с вареньем еще на пару дней.

Вот так просто за вечерними разговорами, чаем и посиделками за столом и заканчивались наши вечера. Укладывались спать мы рано, около половины десятого, так как Кирилл соблюдал режим и в каникулы. Мне же разрешалось почитать до десяти, после того как я ополаскивалась в бане. Спали мы с братом на матрасах на полу, а родители на софе в нашей единственной комнате.

Помню, что тогда родители впервые заговорили о том, смогли ли бы они вот так взять и переехать в деревню, вести такой тихий и закрытый образ жизни. Сейчас я вспоминаю эти разговоры и задаю тот же вопрос себе. Ответа пока нет, да он и не нужен, но знаю точно, что переехав жить в деревню, я бы в полной мере заимствовала простой деревенский уклад, который сложился, когда мы были хозяевами в своем пусть только на месяц деревенском доме. Топили печь, варили легкий супчик и готовили простые блюда, при этом одним из главных блюд на нашем столе было молоко и продукты из него. Ничто не может сравниться с удовольствием от стакана молока с черникой и пиалой самодельного свежего, еще теплого творога – лёгкий жин с чаем и разговорами за книжкой после, музыка и тишина за окном. Вот такая картинка-идиллия.

Написав про рыбалку, я вспомнила про другие наши семейные поездки походы – искупаться на Солзе в один из немногих жарких северодвинских деньков, или съездить за грибами-ягодами в августе-начале сентября... Про наши особенные семейные походы и еду, которая поддерживала нас в пути я расскажу уже скоро. А пока, да побудет с вами лето, солнце и тепло еще немножко!